С чего актеру начать?
Анна Казакова – актриса, режиссер, преподаватель. Основатель собственной небольшой актерской студии. Крик души о пути актера, подводных камнях и камушках, раскрытии потенциала и лайфхаках для жизни.
La Sea: Аня, расскажи чем ты в целом занимаешься?
Аня: Сейчас я преподаю актёрское мастерство, играю в театре. Делаю постановки как со своими студентами, так и с профессиональными актёрами. Иногда снимаюсь в рекламе, в том числе для ютуб-каналов.
La Sea: С чего начался твой творческий путь?
Аня: Думаю, с детского сада. Я всегда выступала, меня тянуло на сцену. Более осознанно это началось лет в 15. Я пошла сначала в народный театр, а потом решила выбрать актёрское ремесло как профессию. Училась в Краснотурьинске, в колледже, по специальности актёр театра, преподаватель.
La Sea: Какие были трудности?
Аня: Самое главное, что пришлось преодолевать — это страхи и зажимы. У меня был дикий страх сцены. Очень хотелось играть, но я сильно боялась выходить. Каждый раз это было просто преодолением себя. Даже на студенческих работах с конкретной задачей, бывало, что трясло. А когда страх начал проходить, всё стало легче и понятнее.
La Sea: Ты наверняка слышала, что, например, в хореографических учебных заведениях студентов гнобят, ломают психологически. Есть ли такое в театральных?
Аня: Зависит от места учёбы. Мне повезло, у меня такого не было: все мастера, преподаватели были поддерживающими, добрыми и, главное, – адекватными. Отсутствие поддержки и обесценивание было со стороны моего окружения: “Как так, куда ты пойдёшь играть? Успокойся, пойди займись чем-нибудь приземлённым”.
La Sea: А как отреагировала твоя семья на идею о поступлении в театральный колледж? Поддерживали тебя пока училась?
Аня: Моя семья состоит из, так скажем, технарей. Они вообще не рассматривали никакую творческую профессию ни для себя, ни для меня. Изначально отправили учиться в кулинарный колледж. Я отучилась там год. Даже работала в ресторане а кухне. Меня это так бесило! И я сбежала, перешла в творческую стезю.
Мои родители – люди старой закалки, серьёзные, все с завода. Поэтому меня сначала не понимали и не поддерживали. Мол, нужно что-то, чем ты будешь зарабатывать на жизнь. Что-то более осязаемое. Сейчас мы хорошо общаемся. Они наконец-то поняли, что моя деятельность – это работа которая приносит результат.
La Sea: Есть ли разница между выпускниками провинциальных учебных заведений и столичных? Отличается ли качество обучения, оправдан ли пафос?
Аня: Да. Могу это сказать по опыту общения с моими коллегами, которые закончили учебные заведения в Москве и Питере. Когда вопрос касается “корочки” – так вообще 100%. Но также я знаю талантливых актёров, которые номинировались на “Золотую Маску”, работают в топовых театрах, но при этом они сами из провинциальных учебных заведений. Я думаю, здесь всё дело в таланте и в преподавателях.
La Sea: Какой своей работой – ролью в театре, проектом, съёмками ты гордишься больше всего?
Аня: Это спектакль, который я ставила со своими бывшими студентами. По очень провокационной пьесе “Давай займёмся s*ксом!” Валентина Красногорова. Мы долго пытались получить от него разрешение. Я была и режиссером и актрисой. Там, на самом деле, всё происходит в психиатрической больнице. Вообще нет никакой пошлости, ничего вызывающего.
Постановка про то, что люди хотят свободы: им её не хватает. И желание “Давай займёмся!” – это как раз позыв к свободе. Очень специфическая, яркая, классная постановка. Наша премьера была в Доме Печати. Это большая победа и моя, и актёров. Сейчас у нас идёт становление этого спектакля на постоянные рельсы.
La Sea: Были ли у тебя когда-нибудь моменты, когда хотелось опустить руки и уйти из профессии?
Аня: Я помню, что такой момент произошёл только один раз. И то, он был в процессе моего обучения. Я тогда подумала, что раз за разом всё не идёт, не клеится. И ещё у нас был такой преподаватель… Как раз единственный такой, немножечко обесценивающий. И она мне сказала: “Ну не твоё это. Подумай, может другую профессию тебе выбрать?” Это был стрессовый момент, но я переросла его со временем.
А так, чтобы сесть и подумать: “Ну вообще всё, не хочу” – наверное, такого не было. Опять же, меня спасает то, что я занята в разных сферах. Я не только актёр, я ещё и преподаватель, и режиссурой занимаюсь – лавирую между этими областями.
La Sea: Своя школа – как пришла идея, с чего всё начиналось?
Аня: Случайно))) Были разовые занятия, мы встречались по пятницам и проводили их для всех желающих. А потом спрос начал расти. Люди спрашивали: “А, может, есть курс какой-нибудь? На месяц, на два”. Появилась потребность создать именно курс. То есть, удивительным образом все произошло само собой. Мы поняли, что эта история работает, есть отклик. Начали набирать группы на постоянной основе и развивать школу. Недавно обзавелись собственным помещением, уже заканчиваем ремонтные работы.
La Sea: Как ты относишься ко мнению, что хорошего артиста в любой сфере нужно морально сломать, чтобы потом слепить что-то стоящее? Или талант человека нужно раскрыть и взрастить?
Аня: Второе, конечно. Я против того насилия. Человека не надо менять: “Делай так, играй так. Всё, что ты делал ранее – это нельзя, это плохо”. Каждый человек талантлив, и задача грамотного специалиста – раскрыть потенциал человека, подсветить сильные стороны. Иначе он будет бояться себя проявить. Получается уже какая-то безликая форма, которая делает только то, чего хочет режиссёр или преподаватель.
La Sea: Если ты видишь, что человеку не даётся актёрское мастерство, скажешь ли ты ему об этом прямо, чтобы он не тратил своё время. Или будешь работать с ним, несмотря ни на что? Бывают ли вообще люди, неспособные стать актёром?
Аня: Вот например, набирается курс. И сразу видно, что у кого-то больше предпосылок заниматься, у кого-то меньше. Как я поступаю в таком случае? Когда студент просит обратную связь, я наедине говорю о его сильных и слабых сторонах. Он может сказать: “Я хочу через месяц играть у вас в спектакле!” или: “Возьмите меня куда-нибудь в театр!” Но я понимаю – там работы ещё не на месяц даже. Года на три. Такое бывает, это нормально. Когда нет понимания, боязнь сцены – я честно об этом говорю. Все возможно, но работать нужно ОЧЕНЬ, ОЧЕНЬ МНОГО, месяца не хватит.
Я прямо говорю, какие у человека есть проблемы и какой у него уровень. Но я НЕ скажу: “Ты никогда не сможешь играть, ты ничтожество!” Здесь каждому нужно разное количество времени. Вспоминаю себя: я вообще сначала тряслась. При этом у моих однокурсников все с лёгкостью получалось. Навык нарабатывается)))
La Sea: Опиши средний портрет ученика.
Аня: Ну, средний возраст учащихся 25-40 лет. Их можно условно разделить на две категории. Первая – энтузиасты: “Я хочу воплотить свою детскую мечту, сыграть хотя бы в одном спектакле”. Чтобы кайфануть, или впоследствии стать актёром. Кстати, многие после моих курсов поступают в ЕГТИ. Вторая категория людей – те, кто хотят раскрепоститься: “Я хочу научиться просто знакомиться с людьми, с девушками. Я всю жизнь настолько зажат, что хочу наконец от этого избавиться”.
La Sea: О других школах. Занимаешься ли ты коммерческой разведкой, ходишь на пробные уроки к конкурентам?
Аня: Я знаю все театральные школы Екатеринбурга. Сама к ним не хожу, так как многие мои студенты там учились и сами всё докладывают: как учат в этих школах, что там происходит. Считаю, что у меня нет конкуренции, но я об этом не кричу. Опять же, все школы разные по уровню и в плане подхода. Моя цель – достать из человека его талант, чтобы он мог пойти в профессию дальше. Есть школы, куда люди приходят только раскрепоститься, и уровень сложности там ниже. Учащихся хватит всем, нам нечего делить.
La Sea: В чём твоя актёрская изюминка?
Аня: Чаще всего я выбираю тяжёлые роли. В смысле странные, психопатичные. В театре мне часто дают играть истеричек и депрессивных персонажей. Мне сложно сыграть простую хорошенькую девочку. Я очень люблю находиться одна на сцене, работать с глазами. Когда ты работаешь на зал, а твой взгляд выражает больше, чем слова.
Ещё я люблю импровизировать, делаю это в каждом спектакле. Не ломая режиссёрскую задачу, конечно. В некоторых моментах, где это допустимо сделать, я вкидываю какое-то новое действие, фразу, взгляд. Тем самым удивляю своих партнёров. И у нас получается что-то новое. Это очень хорошо работает. Умение импровизировать для актёра является очень важным.
Куда пойти после обучения. Почему Станиславский. Как косячить на сцене
La Sea: Как ты начинала работать по профессии?
Аня: О, это было очень сложно и странно. Если ты выучился на повара, то хотя бы понятно, куда идти на собеседование. А тут – полная неизвестность. Первое, с чего я начала, ещё когда жила в Серове – искала кастинги в Екатеринбурге, в массовке. Меня утверждали, потому что туда реально почти всех берут. Я ехала за свой счёт 6 часов на автобусе, чтобы сниматься. Потом уезжала 6 часов обратно. Это дало мне огромное количество связей. Дальше я начала пробиваться в театр.
Приходила очень нагло, говорила: “Я хочу у вас играть, берите меня!!!” И мне отвечали: ”Что? Ээээ… ладно, давайте…” А что они скажут, не выгонят же человека? То есть я всегда везде заходила “с ноги”. Сначала это был Серовский театр драмы имени А.П. Чехова. Потом, когда мне стало мало Серова, я переехала в Екатеринбург. Обзванивала театры и говорила: “Всё, я к вам еду”. Меня спрашивали: “Кто вы, что вам надо?”. А я приходила и говорила: “Могу всё! Хочу играть, сделаю всё, что угодно”. С тех пор я попала почти во все театры. Где-то играю сейчас, где-то нет.
La Sea: С какими трудностями сталкивается начинающий актёр?
Аня: Куда идти и что делать. Театры переполнены – как крупные, куда трудно попасть без связей, так и маленькие. Каждый год в Свердловской области выпускается огромное количество актёров. Их театры не в состоянии всех принять. Поэтому большинство становятся ведущими и аниматорами. Что делать актёру, который хочет играть? Он так же “с ноги” везде заходит и доказывает, что он крутой.
Всегда студентов учу наглости. Никто никогда ничего тебе не положит на блюдечке. Даже если у тебя прокачанные соцсети, всем всё равно, ведь актёров очень много. Режиссёры любят наглых, которые приходят и говорят: “Я хочу!” Никому не нужны мямли, которые скажут: “Давайте попробуем, может быть, у меня получится…”
Я сама не работаю с теми, кто “ну, я хочу попробовать, а что дальше…” Зачем мне тратить своё время? В таком случае человек хочет использовать наш труд, чтобы попробовать себя. Для этого есть много других школ. Важна пробивная способность, и на этом многие ломаются. Актёр – человек, который должен сносить всё на своём пути, но при этом не идя по головам.
La Sea: Расскажи, пожалуйста, о системе Станиславского, и почему ты взяла её за основу в своей школе.
Аня: Главный принцип системы Станиславского – я живу, а не играю. Всё, что со мной происходит, пропускаю через себя как собственный опыт. Это очень сложно, но и очень интересно. Почему именно эта методика? Она самая распространённая. Искать другие или создавать новые я не вижу смысла. Вот многие преподаватели создают свои.
В Екатеринбурге есть школы, где человека заставляют во время подготовки входить в трансцендентное состояние. Когда ни есть, ни спать, ни говорить нельзя. Люди потом не играют на сцене, а показывают шаманские практики. Я могу придумать упражнение, которое основано на существующих техниках, но не могу всё исковеркать. Это кощунство!
Мы изучаем еще методику Чехова, но система Станиславского является основной. Мы учим студентов проживать эмоции, роли, веру в обстоятельства. Если студенты позже пойдут играть в какой-то театр, то методикой Станиславского нужно владеть обязательно.
La Sea: В чём разница между системами Чехова и Станиславского?
Аня: Система Чехова более бережная к актёру. По ней он на сцене именно играет, а не проживает. Хотя где-то они похожи.
La Sea: Твои ТОП-3 самых провальных момента на сцене. Эпик фэйлы. По твоей вине и по вине партнёров.
Аня: Первое, что я вспоминаю по своей вине – “белый лист”. Когда ты всё выучил, но вдруг на секунду исчезает понимание ЧТО ВООБЩЕ ПРОИСХОДИТ. Когда я работала в Серовском театре, у нас было мероприятие к 9 мая. Нужно было выучить сложные длинные стихотворения на военно-патриотическую тематику. Я без проблем выучила. Все вышли с серьёзными лицами. На фоне играла печальная музыка. Настала моя очередь, я прочла первую строфу… и меня рассмешил из зала коллега. Он подмигивал, что-то показывал (не делайте так – прим. ред.). Да, актёр не должен смотреть в зал, но бывает всякое. Естественно, меня это выбило из колеи.
Я думала: “Главное не заржать”. Все в зале понимали, что я должна что-то читать дальше, но текст ушёл из головы. Я делала очень драматичное лицо, а рот шевелился от сдерживаемого смеха, это было трудно контролировать Сделала вид, что мне очень грустно и из-за этого не могу продолжать читать. Выступление продолжилось, но ситуация была крайне дискомфортная.
(Пример очень драматичного лица см. ниже – прим. ред.)
Вторая момент был, когда я забыла выйти на сцену. Кстати, никогда нельзя отвлекаться за кулисами. У меня был очень важный, хоть и эпизодический, выход. А я увлечённо общаюсь с коллегой. И от партнёра, который был на сцене, я потом слышу: “Кхм-кхм. Мария, Мария!” Естественно, ему пришлось импровизировать, а я так и не вышла. Такое иногда бывает, это не очень страшно, но неприятно.
Третья ситуация: я играла в очень драматичном спектакле. Я стою, ко мне должен выйти партнёр. Грустная музыка, я смотрю в зал. Он должен подойти сзади и положить руки мне на плечи, а он не выходит. Играет песня, я уже начала подпевать, партнёра всё нет и нет. И я просто ушла со сцены. Зритель не понял, почему я стояла 7 минут и пела. Но ничего другого придумать было нельзя. Также есть ситуации, когда косячит звукорежиссёр. Помню, мы с партнёром танцуем, а музыку не включили. Он говорит: “А здесь должен быть полёт шмеля, мы шмели!” И мы дальше так и танцуем без музыки. Все это выглядит странно и зритель понимает, что “косяк”. Хотя иногда даже смеётся.
La Sea: Наличие небольших, но заметных зрителю оплошностей портит спектакль или добавляет ему живости и изюминки?
Аня: Зависит от спектакля: комедия или драма, в оперном театре или в малом драматическом. Я считаю, что это классная фишка. Опять же, учитывая масштаб “косяка”. Если рухнули декорации, нет музыки, ужасная слышимость, не вышел на сцену актёр – это перебор. А если слетел парик, кто-то забыл текст, случайно сказал смешное слово вместо нужного – это классно. Это “маячки”, за которые цепляется зритель: никто этого не увидит после меня, а я видел.
О важности музыкальных, вокальных и внешних данных у актера
La Sea: Играешь ли ты на музыкальных инструментах?
Аня: Я долго ходила на обучение по барабанам. Ещё весь подростковый период играла на гитаре.
La Sea: Приходится ли тебе петь в актёрской работе? Как это для тебя?
Аня: Я считаю, что актёру необязательно петь. Для меня актёр – это про драму, умение сыграть, передать эмоции глазами, словами и телом. Когда от актёра требуется играть на гитаре, фортепиано, петь и танцевать – это какой-то идеальный человек получается.
Как правило, это требуют на вступительных экзаменах в любые театральные заведения. Нужно подготовить разноплановые творческие номера. Для меня, как и для многих других, это была дикая проблема. Как бы я ни хотела петь – это не моё. В театре петь иногда нужно, и это мучение.
Помню момент, когда в спектакле “Месяц в деревне” по Тургеневу я играла роль Катерины, которая ждала молодого человека. Она грустила, стояла под яблоней и пела русскую народную песню. Режиссёр говорит петь, а я говорю: “Я не умею, отстаньте!” На репетициях отлынивала от этого, а тут спектакль. Спела я убого. Не сказать, что “вырви уши”, но очень плохо.
В другом театре нужно было записать песню своим голосом, чтобы её потом включили под твой танец. Заменить голос было нельзя. Мы поём перед микрофоном, а звукорежиссёр не сдержался: “Ох, ты такая бездарность…” Я говорю: “Я знаю, но записать всё равно нужно…” И это издевательство!
La Sea: Можно ли нанять в театр дублёров-вокалистов, чтобы не мучить актёров?
Аня: Есть такая практика. Однажды в театре использовали запись актрисы, которая пела до меня, у нас с ней похожие тембры. Обычно никто не хочет этим заниматься, это сложно. В больших театрах так делают, но там и актёры, как правило, поющие.
La Sea: Предъявляют ли претензии к непоющим актёрам?
Аня: Нет. Режиссёры понимают, что суть актёра в другом, не в пении. У меня нет музыкального слуха, и это никогда не было проблемой. Когда режиссёр хочет добавить что-то музыкальное в номер, говорит: “Я понимаю, что вы не умеете петь, но, пожалуйста, давайте что-нибудь сделаем”. История про то, что актёр должен уметь всё, есть только в театральных институтах. В обычном театре от актёров не требуют навыков вокала и хореографии. Конечно, если мы не про оперу или музкомедию.
La Sea: Есть ли в театрах жёсткие требования ко внешности актрис? Как, например, к моделям.
Аня: Нет, ни в коем случае. В театральных учебных заведениях есть – заставляют худеть, заниматься спортом. Однако в театре есть понятие типажа. Например герой/героиня – обязательно рост высокий или выше среднего, стройное телосложение, ближе к модельным параметрам. Или хохотушка – низкий рост, полное телосложение. Если ты пришёл в театр в одном типаже, и тебя утвердили, то будут мягко просить оставаться в рамках этого типажа. Я с этим сталкивалась, когда набрала 7 кг, и меня попросили похудеть.
О конкуренции в актерской профессии
La Sea: Есть ли трудности в профессии, с которыми ты сталкиваешься по сей день?
Аня: Первое – выгорание. Если много спектаклей и репетиций, я застреваю в ролях. Голова в роли, а в жизни трудно находиться в своих мыслях и делах. Бывали нервные срывы, переживания, стрессы. Со временем я научилась выходить из этого.
Второе – умение быстро переключаться из одного состояния в другое. Например, если я пришла на репетицию или спектакль в плохом настроении, а мне нужно сыграть что-то весёлое, лёгкое, динамичное. Поначалу это было проблемой. Убедить себя, заставить – долгая работа. Есть люди, которые умеют быстро переключаться, но я, к сожалению, не из их числа.
La Sea: Правда ли, что в театре недружественная атмосфера из-за конкуренции, процветают сплетни и вредительство коллегам?
Аня: Да, повсеместно. Особенно учитывая пол актёра. Мужчины, как правило, с этим не сталкиваются, а у женщин всё очень жёстко. Всегда есть боязнь потерять насиженное место, свои роли. Поэтому, когда приходит молодая актриса, всегда начинаются козни в её сторону. Я с этим сталкивалась миллиарды раз.
Было такое, что мне нужно выходить на сцену, а у меня в туфлях битое стекло. К счастью, я вовремя это заметила и не травмировалась. Было также, что у нас в театре одна актриса отравила другую. Принесла кексы, после которых пострадавшая долго лежала в инфекционке. Постоянные подколы. Я только однажды работала в театре, где царила полностью дружеская атмосфера.
La Sea: Как выживать в таких условиях?
Аня: Я выбрала простую позицию – в театре ни с кем особо не дружить. Я хорошо отношусь к коллегам, уважаю их, но не более. Я прихожу в театр исключительно работать. Нужно стараться не обращать внимания на колкости. Чтобы не завидовать и не бояться потерять своё место, нужно быть разноплановым актёром, работать параллельно в других местах и проектах.
Уверенность в жизни
La Sea: Расскажи, пожалуйста, о курсе “Эмоциональное раскрепощение”.
Аня: Это мой авторский курс, упор в котором ведётся непосредственно на раскрепощение. Он в первую очередь не для того, чтобы стать актёром. Как я уже говорила, люди приходят в школу с разными запросами. Этот курс для тех, кто хочет перестать бояться, зажиматься и попробовать себя в чём-то новом. Он короче по времени и направлен на раскрепощение через актёрские методики.
La Sea: Дай, пожалуйста, несколько советов/лайфхаков, чтобы человеку стать увереннее в повседневной жизни.
Аня: Во-первых, всегда искать новые возможности для выступлений. Хотя бы раз в неделю выступать перед незнакомыми людьми, что-то им рассказывать. Антикафе, вечеринки, даже поделиться чем-то с новой компанией за столом. Это тренирует навык раскрепощения. Половина успеха в актёрском мастерстве – это только раскрепощение. Когда человек боится, он может знать всё, но применить не сможет.
Нужно по чуть-чуть, но постоянно выходить из зоны комфорта. Есть люди, которые настолько расшатали себя в этом плане, что могут легко подходить к незнакомцам на улице поговорить. И на уроках актёрского мастерства у них всё получается проще и быстрее. Во-вторых, нужно чаще себя фиксировать на камеру: делать кружочки в ТГ, выкладывать истории, записывать голосовые сообщения. Всё, что связано с проявлением себя, включать в свою жизнь. Это полезно любому человеку.
Выражаем огромную благодарность Ане за уделённое время и интересный разговор 🙂
Школа музыки и вокала LaSea в Екатеринбурге – записаться на занятие
Спасибо за прочтение статьи) Мы старались, правда-правда) Понравилось? Поставьте звездочку внизу. А если хотите познакомиться с нами лично и научиться петь / играть / выступать – мы работаем для вас на ул.Мраморская,13. У нас живые уроки, посиделки, своя профессиональная сцена. Театр и музей музыки. К нам можно зайти после покатушек на Уктусе, отдыха в Бадене, шопинга в Глобусе или… просто так).
